В статье приводятся фрагменты книги Абрара Гибадулловича Каримуллина «Татары: этнос и этноним» (Каримуллин А.Г. Татары: этнос и этноним. – Казань: Татарское кн. изд-во, 1989. – 128 с.)

Татары: этнос и этноним

ИТОГИ НАУЧНОЙ СЕССИИ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ТАТАР

ПРОИСХОЖДЕНИЕ НАЗВАНИЯ «ТАТАРЫ» И КОГО НАЗЫВАЛИ ЭТИМ ИМЕНЕМ

О ПРЕДКАХ СОВРЕМЕННЫХ ТАТАР

БУЛГАРЫ В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ

ИЗ  ИСТОРИИ  ЭТНОНИМОВ

КАК   НАЗЫВАЮТ  СЕБЯ   СОВРЕМЕННЫЕ ТАТАРЫ

БОЛГАРЫ, БАЛКАРЫ, БУЛГАРЫ

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О БЫТЕ И КУЛЬТУРЕ БУЛГАР-«ТАТАР»

КАКОВ ВЫВОД?

Легче разложить атом, чем предрассудок. Альберт Эйнштейн

ИТОГИ НАУЧНОЙ СЕССИИ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ТАТАР

О происхождении современных татар существовали в основном три теории, исключающие друг друга. «Часть историков отождествляла казанских татар с теми монголо-татарами, которые в XIII веке покорили Русь и другие стра­ны Восточной Европы. Другие историки утверждали, что нынешние татары — конгломерат тюрко-финских племен Среднего Поволжья и завоевателей-монголов. И, наконец, существовала теория, согласно которой казанские татары являются прямыми потомками камских булгар, получивши­ми от монгол лишь их название «татары» (Происхожде­ние казанских татар. Казань, 1948, с. 3).

На основе сравнительного изучения языка памятников письменности булгар с языком современных татар известный языковед-тюрколог Л. Заляй показал полную несостоятельность утверждения отдельных языковедов, считавших булгарский язык вымершим, и установил, что язык современных татар является естественным и прямым продолжением языка булгар: «Первый этап формирования та­тарского языка относится к булгарскому периоду, что под­тверждается наличием прямой связи современного татар­ского языка (тем более его различных диалектов), как лек­сически, так и грамматически, с языком древних письмен­ных памятников». Современный татарский язык развивался, формировался «при доминирующей роли булгаро-кипчанских элементов», этих родственных языков (Происхождение..., с. 88).

Главный вывод научного форума: современные татары по своему происхождению не имеют никакого отношения к монголам, татары являются прямыми потомками булгар, этноним «татары» в отношении их является исторической ошибкой.

Положения Л. Заляя о современном татарском языке как языке — наследнике языка булгар подтверждены ис­следованиями Г. В. Юсупова (Введение в булгарско-татарскую эпиграфику. М., 1960), где дан анализ языка пись­менных памятников Волжской Булгарии и Казанского ханства. Работы Р. Г. Ахметьянова (К вопросу о природе зву­ковых переходов в тюркских языках.— Вопросы языкознания, 1961, № 6), А. Биишева (Соответствие Р//З в алтай­ских языках.— В кн.: исследования по уйгурскому языку. Алма-Ата, 1965), Ф. Хакимзянова (Следы диалектов в языке памятников Волжской Булгарии.— Советская тюркология, 1974, № 4) и другие ещё раз подтвердили ту истину, что булгарский язык не исчез, что он был диалектом кипча­кского языка и продолжается в языке современных татар.

Казалось, что вопрос о происхождении казанских татар решен на всех уровнях и аспектах и в дальнейшем будет навсегда покончено с неверным употреблением этого этно­нима. Однако сила предрассудка, инерции оказалась нас­только устойчивой и упрямой, что фактически и сегодня мало что изменилось в литературе. В работах ряда историков по-прежнему продолжается отождествле­ние татар с монголами. Можно сказать, количество таких работ не уменьшилось, а наоборот, выросло. Такое отождествление встречается больше всего в работах по общей истории, по истории русского государства, Киевской и Московской Руси, истории народов СССР. Исключение состав­ляют труды тюркологов, т. е. специалистов, знающих фактическое положение вещей: язык, этнографию, культуру, историю татарского народа.

Если уж многие ученые, историки поныне еще не умеют различать историю этнонима от истории народа, чего же ждать от рядовых читателей. В. А. Никонов с горечью кон­статирует, как наши отдельные историки слишком вольно пользуются этим этнонимом, что вводило и вводит в заблуждение как их последователей, так и массового читателя относительно происхождения татар и их истории.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ НАЗВАНИЯ «ТАТАРЫ» И КОГО НАЗЫВАЛИ ЭТИМ ИМЕНЕМ

Происхождение названия «татары» привлекло внима­ние многих исследователей. О возникновении этого назва­ния имеются различные толкования, и до настоящего вре­мени существуют различные мнения и об этимологии са­мого слова «татары». Одни выводят этимологию этого сло­ва от «горного жителя», где «тат» якобы имеет значение гора, а «ар» — жителя». (А. А. С у х а р е в. Казанские татары. СПб, 1904, с. 22). Компонент ар, как известно, встречается в названиях многих народов: болгар, мадьяр, авар, хазар, мишар, сувар и т. д. Ар считается словом персидского про­исхождения в значении «человек». Тюркское ир — мужчина — принято отождествлять с ар. При такой этимологии кажется, что этноним «татар» тюркского происхождения.

О. Белозерская (Знание — сила, 1970, № 7), опираясь на труды по этимологии других авторов, происхождение названия «татары» связывает с персидским словом тептер (дэфтэр— тетрадь, записанный в список) в смысле «колонист». Этноним, вернее, микроэтноним типтяр более позднего происхождения. Этим именем начали обозначать переселившихся из Среднего Поволжья, из Казанского ханства булгар и других на Урал, в Башкирию в XVI—XVII веках, и, как видим, ничего общего в этимологии «татар» и «типтяр» нет. Встречаются попытки объяснить этимоло­гию «татар» от тунгусского слова та-та в значении «стрелок из лука», «тащить», «тянуть», что также сомнительно.

Известный тюрколог Д. Е. Еремеев происхождение этого этнонима связывает с древнеперсидским словом и на­родом: «В этнониме «татар» первый компонент тат можно сопоставить с одним из названий древнего иранского населения. Как сообщает Махмут Кашгари, «татами тюрки называют тех, кто говорит на фарси», т. е. вообще на иранских языках, так как, например, согдийцев он также именует фарсами. Кроме того, татами тюрки называли и других соседей — китайцев и уйгуров. Первоначальное значение слова «тат» было скорее всего «иранец», «говорящий по-ирански», но затем этим словом стали обозначать всех чужестранцев, чужаков» (Д. Е. Еремеев. К семантике тюркской этнонимии.— В сб.: Этнонимы.М.,1970, с. 134).

В средневековой западноевропейской лите­ратуре даже русских начали отождествлять с татарами, Московию параллельно именовали «Тартарией», поскольку в свое время как русские, так и булгары были подданными Золотой Орды. Как и китайцы, средневековая Европа считала себя центром Земли и культуры, и поэтому западноевропейцы (читай: клерикалы, церковники, прежде всего) все другие народы считали варварами — тартара-ми! Таким образом, получился заколдованный круг: слия­ние идущего из Китая «та-та» и с Запада «тартар» в одном и том же значении варвара, что способствовало закреплению этого названия в нарицательном смысле в сознании народных масс Европы. Фонетическое сходство «та-та» и «тартар» еще более облегчило это отождеств­ление.

В таких «благоприятных» условиях священникам, офи­циозным идеологам и историкам не стоило особого труда представить татар варварами, дикарями, потомками мон­гольских завоевателей, что привело к смешению в одном названии различных народов. Следствием этого является, прежде всего, искаженное представление о происхожде­нии современных татар. Все сказанное в конечном счете приводило и приводит к фальсификации истории многих тюркских народов, в первую очередь, современных татар. Выдающийся русский географ и историк, учитель тюрко­лога академика В. В. Радлова, упомянутый К. Риттер пра­вильно подметил: «А потому, несмотря на злоупотребление его (названия «татары».—Л. К.) в этнографии и геогра­фии, где ошибочно перенесено на западных туркских, так на восточных маньчжурских людей монгольского племени, это название, как обновленное понятие, означает хаоти­ческую массу народа в стране Центральной Азии, очень трудно изучить их - исторических и географических описа­ний сей части света» (К. Риттер. Указ, раб., с. 667). Как видим, еще в середине XIX века отдельные русские ученые прекрасно сознавали настоятельную необходимость различения названий монгол и татар от названий тюркских народов и указывали, что вольное употребление их ве­дет к искажению истории, прошлого отдельных народов, затрудняет объективное исследование истории, культуры, языка, происхождения народов.

Вопрос о конкретности терминов является одним из самых актуальных в любой отрасли знания. Неспроста уче­ные пишут, что если бы удалось устранить различное по­нимание и толкование отдельных терминов, наука изба­вилась бы от большого груза, шелухи антиномии и ее раз­витие шло бы намного быстрее. Такого рода явление мы видим и в различном понимании этнонима «татары», ве­дущего к различного рода вымыслам, путанице, в конеч­ном счете к искажению истории происхождения целого народа.

О ПРЕДКАХ СОВРЕМЕННЫХ ТАТАР

Современный народ, известный под названием татары, или волжские (казанские) татары, является прямым и непосредственным потомком, наследником волжских бул­гар. А кто же сами булгары?

Происхождение болгар разные историки объясняют по-разному. А. Гильфердинг, К. Иречек, М. Дринов, Н. Золотницкий, Р. Рослер говорят об уралочудском их проис­хождении; Ф. Миклоши, А. Вамбери, В. Томашек, Г. Кунн, В. В. Радлов, И. Мнкола — о тюркском; В. Н. Золотарский, Ф. Маркварт—о гуннском (следовательно, тоже о тюрк­ском); Д. Иловайский, Б. М. Флоринский — о славянском; Г. Ценов — о фракийском. Как отмечает советский историк В. Т. Сиротенко, ряд этих авторов для доказательства своих концепций ссылаются на так называемый «Именин­ник болгарских князей», в коем они находят болгарские имена, которые толкуют каждый по-своему и приходят к прямо противоположным выводам (В. Т. Сиротенко. Основные теории происхождения древних булгар и пись­менные источники IV—VII вв.— Ученые записки Перм­ского гос. ун-та, т. XX, вып. 4, 1961, с. 6.). (Для обозна­чения древних болгар и дунайских мы употребляем форму «болгар», а для волжских — «булгар».) А. П.Смир­нов считал болгар автохтонными племенами сармато-аланского происхождения, подвергшимися тюркизации в середине первого тысячелетия нашей эры. К этой концепций близки взгляды и В. Т. Сирогенко, который считает древних болгар племенами, входившими а состав сарматоалан, живших до прихода гуннов на Се­верном Кавказе, а также между Доном и Волгой. Со второго века, с приходом в эти районы тюркояэычных племен, эти болгары, по его мнению, были постепенно тюркизированы. Н. Я. Мерперт полагает, что древние бол­гары не автохтонны, а являются тюркскими племенами, задолго до гуннов, еще в первые века н. э., проникшими из Азии в Приазовье, Придонье, в Кавказские степи, где они вошли в контакт о сабирами и аланами. М. Майер относит древних болгар к огузским племенам, которые, по его мнению, составили основную массу населения Волжско-Камской Булгарии. Имеются и другие взгляды на происхождение древних булгар, которые в той или иной степени являются вариантами указанных версий.

При всех этих различиях мнений почти все историки и языковеды едины в том, что в середине 1-го тысячелетия болгары были тюркоязычными племенами (М. А. Сейидов. Заметки о гуннской мифологии. — Советская тюрко­логия, 1970, М 2, с. 106). Советский историк Д. Е. Ере­меев допускает проживание отдельных тюркских племен в Малой Азии еще до образования турецкого народа. О и пишет, что «необходимо сразу оговорить, что в тезисе об автохтонности турецкого народа есть доля истины. Турки являются в определенной степени и потомками населения Малой Азии» (Д. Е. Еремеев. Этногенез турок. М., 1971, с. 21—22). Далее он отмечает, что «уже в III—IV вв. тюркские племена, бесспорно, представляли собой много­численных и постоянных соседей народов Малой Азии, Кавказа и Балкан. Они проникали в эти области все бо­лее и более активно» (Д. Е, Еремеев. Указ, раб., с. 53).

Упоминания Геродота (VI век до н. э.), древних армянских историков о присутствии тюркских племен в указанных областях в определенной степени дают основание предполагать, что еще до начала нашей эры в районах Юго-Восточной Европы жили уже и тюркские племена, а приход в эти районы новых их сородичей не привел к коренным изменениям в жизни и языке родственных племен, и поэтому слияние их не привело к появлению совершенно нового этноса.

БУЛГАРЫ В СРЕДНЕМ ПОВОЛЖЬЕ

Истории Волжской Булгарии посвящены многочислен­ные работы, и поэтому здесь нет необходимости занимать­ся изложением истории ее развития. Все историки едино­гласны в том, что освоение булгарами Среднего Поволжья шло мирным путем, без военных столкновений. Во всяком случае, нет сведений и фактов, которые говорили бы о насильственном захвате и освоении края. Установлено, что и в дальнейшем булгары не вели захватнических войн, занимались мирным трудом: выращивали многие виды злаковых и бахчевых культур, сооружали города, снабжен­ные водопроводом, караван-сараи, производили прекрас­ные ювелирные изделия, выплавляли чугун, занимались обработкой кожи и мехов, вели оживленную торговлю со странами Европы, Востока, Юга, строили мечети, мектетебе... Путешественники сообщают, что в Волжской Булгарии существовала полная веротерпимость, развивались культура, поэзия, работали мектебе и медресе, были свои ученые, историки, строители и мастеровые, имелись тру­ды по различным отраслям знаний. Столица Волжской Булгарии являлась центром торговли между Западом и Востоком. Превращение страны в центр торговли между различными народами диктовало мирный образ жизни, веротерпимость, от чего зависело благополучие и расцвет страны.

Тесные контакты с соседними и другими народами, от Китая и Индии до Скандинавии и Западной Европы, от­крыли путь к освоению культурных достижений многих народов, особенно самой передовой культуры того време­ни— арабской. Мирный путь развития, отсутствие захват­нических войн, развитие школ, официальное принятие единой религии ускорили консолидацию булгар как в язы­ковом, культурном, так н в экономическом отношениях, в быту, нравах, обрядах и обычаях, образе жизни, иными словами, еще более упрочился этнический сплав.

Конечно, после прихода в Поволжье этнос булгар не остался без изменений, в чистом виде. С одной стороны, шла дальнейшая нивелировка по сути родственных бул­гарских племен, с другой стороны, видимо, происходило смешение, сближение с соседними финно-угорскими пле­менами, возможно, частично и со славянскими. Говорить, что масштабы этого влияния были значительными, мы не можем. Материалы археологии говорят, что в развитии культуры булгар не произошло заметных изменений. Это подтверждается и этнографическими фактами, и языковым материалом, а также антропологией, Поэтому говорить об изменении в результате этих влияний этноса булгар в заметных масштабах при возникновении нового этноса нет никаких оснований.

В истории трудно найти народ, в этносе   которого не происходили бы какие-либо изменения. «Как установле­но, если не все, то по крайней мере большинство этносов сложилось в результате смешения различных этнических групп, как пришлых, так и автохтонных» (Ю. В. Бромлей. Этнос и этнография. М., 1973, с. 104). У одних народов эти смешения были очень интенсивными, они приводили к возникновению новых этносов, за которым часто проис­ходила и замена этнонима — названия народа. У других народов такие смешения были несильными, и они не вносили особенно заметных изменений в их этнос.

В результате подчинения одного народа другим, унич­тожения его самостоятельности,    преследования     языка, обычаев, обрядов, верований могут исчезнуть покоренные этносы, влиться в этнос покорителей. В отношении этно­са булгар говорить о таких изменениях нет  достаточных оснований. Трудно допустить, что их этнос изменился за­метно за счет финно-угорских влияний, о чем любят гово­рить отдельные авторы. Поскольку булгары    находились на иной ступени развития, имели свою государственность. свои общественные институты, свою письменность,   литературу, школы, официальную идеологию — религию, упро­чившиеся традиции в экономике, культуре, общественной жизни, они меньше всего могли испытать влияние своих соседей. Нет и фактов,   которые   говорили бы о насиль­ственной ассимиляции булгарами финно-угорских племен, чтобы могли произойти антропологические    изменения в этносе булгар. Мы, естественно, не-исключаем, наоборот, предполагаем, что булгары испытывали влияние и своих соседей, но эти влияния были локальными, не   слишком заметными и не могли существенно изменить язык, быт, культуру, обычаи, верования, образ жизни, антропология булгар, что доказано исследованиями историков, археологов, этнографов, антропологов, живших до и после рево­люции. Видимо, соседние финно-угорские народы подверг­лись более заметному влиянию булгар, что засвидетель­ствовано и в их языке,   культуре,   но, несмотря   на это, историки не говорят о возникновении нового этноса ма­ри, удмуртов и др.

Покорение монголами Волжской Булгарии, а также финно-угорских земель, также не могло привести к замет­ному изменению этноса булгар, а также мари, удмуртов, мордвы, русских. Прежде всего потому, что завоеватели не росли на их землях, в том числе и в Волжской Булгарии, не находилась с ними в достоянном контакте. Кроме того, монголы резко отличались от булгар и по языку, обычаям, культуре, общественным институтам, традициям. Когда монгольские тумени, проникшие через Иран и Кав­каз в Восточную Европу, разбили русско-половецкие (кипчакские) войска на реке Калке и осенью 1223 года поспали свои разведочные отряды в Среднее Поволжье, булгары наголову разбили монгольские отряды, и те в панике удрали из окраин Волжской Булгарии. После этого  монголы несколько раз пытались вторгнуться в Волжскую Булгарию и каждый раз бывали вынуждены отсту­пить, натолкнувшись на отчаяннее сопротивление булгар. Лишь спустя тринадцать лет монголам удалось покорить Волжскую Булгарию. «Отложенный на некоторое время поход этот осуществился в 1236 году, причем к участию в нем привлечены были князья всех четырех ветвей ханской (чингисханской.— А. К.) фамилии. От множества вои­нов, собравшихся на восточной границе земель болгарских, пишет Джувейн, земля стонала, и от громады войск обе­зумели дикие звери и ночные птицы» (Г. Е. Грумм-Гржимайло. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. 2. Л., 1926, с. 463). Силы были неравны. Волжская Булгария пала в ожесточенной схватке. Города и населенные пункты были разграблены, разрушены, народ понес огром­ные потери, но не покорился и после поражения. «А затем покорены были аланы, кипчаки, мордва (мокша), буртасы, и, наконец, очередь дошла до русских земель, завоевание которых закончено было в 1240 году» (Г. Е. Грумм-Гржимайло. Указ. раб., с. 463).

Хотя Волжская Булгария пала, булгары не примири­лись со своим положением и не прекратили борьбу за свою свободу. Поэтому монголы снова и снова подвергали булгарские земли кровавым нашествиям, разрушениям, грабежам. В конце концов победила сила. Волжская Бул­гария, как и Московская Русь, находилась в вассальной зависимости от Золотой Орды.

Монголы не жили в Волжской Булгарии, если не счи­тать походов карательных отрядов и сборщиков налогов. Поэтому говорить о влиянии монголов на этнос булгар не приходится, хотя отдельные элементы антропологического влияния могли иметь место, в такой же степени, как и на народы других окраин Золотой Орды. Такие элементы смешения не привели к заметному изменению этноса персов, грузин, армян, осетин, русских, финно-угорских народов и других, и то же самое мы можем констатиро­вать и в отношении булгар.

Нашествие монголов на Волжскую Булгарию, после­дующие их набеги, а затем возобновление походов ушкуй­ников и дружин русских князей привели к тому, что часть булгар начала переселяться в северные районы Камы, Вятки, на берега Казанки, в местности малозаселенные в те времена, куда уже задолго до монгольского нашест­вия начали просачиваться булгары. После похода 1431 года Федора Пестрого Волжская Булгария уже не смог­ла больше оправиться, город Булгар перестал существо­вать как столица, и с этого времени усилилась миграция булгар в указанные районы.

Что же изменилось оттого, что часть булгар пересе­лилась в другие районы, где и до них уже жили булга­ры, и оттого, что они были вынуждены сменить свою столицу на «Новые Булгары» — Казань, расположенную чуть больше 100 км севернее от прежней столицы? Но сути, ничего не изменилось! Основная масса булгар осталась на прежних местах (Р. Г, Фахрутдинов. Архео­логические памятники Волжско-Камской Булгарии и ее территория. Казань, 1975, с. 86). Не произошло замены языка булгар каким-то новым, тем более «татарским» языком, какого вообще не существовало, тем более в Сред­нем Поволжье, в районах Казанки, Вятки, Камы. Не произошло смены письменности, религии, обычаев и ве­рований, образа жизни, изменений в форме жилищ и одежды и т. п. Во всяком случае, ни археологи, ни этно­графы, ни языковеды, ни антропологи, ни искусствоведы не находят заметных изменений между культурой Волж­ской Булгарии, Казанского ханства и современных татар. С этого времени, видимо, стали частыми контакты с ма­рийцами, удмуртами, но факты говорят о более сильном влиянии булгар на них, а не наоборот. «Преемственность территории Волжской Булгарии и Казанского ханства прослеживается не только совпадением основных земель этих государств, занятых булгарами и (так называемы­ми.— А. К.) татарами. Территориальная преемственность Волжско-Камской Булгарии и Казанского ханства нахо­дит яркое дополнение в преемственности отраслей эконо­мики и культуры булгар и казанских татар: пашенного земледелия на широких площадях с применением паро­вой системы, развитых международных и внутренних торговых отношений, прежде всего, по волжско-камской реч­ной системе, аналогии в градостроительстве, монументальной архитектуре и т. п., лапидарной эпиграфике, харак­терной во всем Поволжье для булгар и казанских татар, сходстве и тождестве ювелирного искусства, орнамента, предметов быта, орудий труда и оружия, сходстве и про­должении духовной культуры (письменность, литература, религия), самосознании народа, считающего булгар свои­ми предками, сохранении легенд и преданий о булгар­ских временах, почитании различных булгарских городов, селений и кладбищ...» (Р. Г. Фахрутдинов. Археоло­гические памятники ..., с. 84—85).

Специалисты по истории средневековой Руси хорошо знают, что и после присоединения Казанского, так называемого «Татарского», ханства русские летописи еще долго его жителей называли «булгарами, глаголемные казанцами», а цари прибавили к своим титулам и «князя булгарского», а не «князя татарского», т. е. не смешивали булгар с татарами. Русь знала монголов и как татар, и как монголов, а затем официозной историографией задним числом была создана безграмотная конструкция «монголо-татары», поныне не только здравствующая, более того, расцветающая в исторической терминологии.

В период Казанского ханства общение булгар с соседними финно-угорскими народами, в также с Московской Русью активизируется. Но не настолько, чтобы это могло привести к изменению языка, антропологии, обычаев, верований. Эти контакты носили экономический, военный, торговый, в меньшей степени культурный характер; Видимо, в этот период шла частичная ассимиляция марийцев, удмуртов на окраинах Казанского ханства, не насильственная, а естественная, в малых масштабах. В противном случае трудно было бы объяснить наличие марийских, удмуртских сел и деревень в окружении татарского населения, жители которых и поныне говорят на своих родных языках, сохраняют свои обычаи, обряды, культуру, несмотря на совместное проживание рядом с булгарами в течение многих столетий.

Еще в период Волжской Булгарии часть булгар с раз­решения Московской Руси переселилась в русские земли, служила московскому государству, приняла затем христиан­ство и слилась с русскими. После присоединения Казан­ского ханства отмечается также переход булгар в русские земли, на русскую службу, которые также влились в состав русского народа. С этого времени начинается и насильст­венная христианизация «татар», продолжавшаяся до на­чала XX века, в результате чего значительная часть крещенцев также слилась с русским народом.

Из этих булгар, а также из тюрков, влившихся в состав русского народа в течение XVI—XVII веков, ведут свою ро­дословную почти четверть русских дворян, что легко мож­но установить даже при беглом знакомстве с Бархатной книгой Родословия русских дворян. Хотя многие из них стремились не афишировать свое тюркское происхождение и выступали, как правило, под русскими фамилиями, даже сохранившиеся фамилии с тюркской основой говорят, что таких среди русских дворян было не так уж мало (См.: Е. П. Корневич. Родовые названия и титулы в России и слияние иноземцев с русскими. СПб, 1886; Н. П Загоскин. Очерки организации и происхождения служилого сословия допетровской Руси. Казань. 1875; К. И. К о з л о в а. Этнография народов Поволжья. М., 1964; Л. Успенский. Очерки по истории татарского искусст­ва.— Вестник научного общества Татароведения, 1927, № 7, в. 34—61; Татары Среднего Поволжья и Приуралья. М., 1967; Серия статей Н. Б. Баскакова о русских фамилиях тюркского происхождения, опубликованных в различных сборниках по ономастике; В. Isсhboldin. Essays on Tatar History. New Delhi, 1963; Rocznik Tatarsky. Т. Н. Wllno, 1935 и др.).

В указанных работах, а также в воспоминаниях деяте­лей прошлого и в родословиях отдельных фамилий отме­чено происхождение от «татар», например, таких ученых, писателей, государственных деятелей, как Державин, Пле­ханов, Тургенев, Кантемир, Тимирязев. Рахманинов, Карамзин, Грибоедов, Салтыков-Щедрин, Бунин, Куприн, Ча­адаев, Потебня, Достоевский, Циолковский, Радищев, Дашкова, Милюков, Панаев, Кугушев, Еникеев, Утешев, Тенишев, Енгаличев, Шишков, Шаховский, Мещеринов, Урусов, Шереметьев, Строганов, Аракчеев, Давыдов, Жуковский, Ширинский-Шахматов и др. В дворянских родах, носящих польские фамилии, встречаются Базаревские, Соболевские, Кручинские, Халецкие, Сулькевичи, Бучаикие, Барановские, Юзифовичи, Адамовичи, Крючковские н др., т. е. те тюркские люди, которые оказались в России после присоединения Польши к царской россии (А. Мухлиркии. Исследования происхождения в состояния литовских татар. Одесса, 1902). Среди русских встречаются даже немецкие фамилии тех по происхождению тюрков, ко­торые в Польше и Литве получили такие фон-баронские фамилии. Видимо, в выражении Наполеона «поскреби рус­ского, выскребешь татарина» есть немалая доля истины. В русском языке имеются многие сотни слов тюркского происхождения, часть которых вошла еще в период Волж­ской Булгарии не только вследствие экономических, торговых, культурных контактов, но и в результате слияний части булгар с русскими. Еще с древних времен между рус­скими и булгарами существовали тесные контакты, кото­рые отразились в обычаях, обрядах, церемониалах, орна­менте, одежде обоих народов. Эти влияния и контакты не привели к изменению этноса ни русских, ни булгар, а лини» обогатили культуры обоих народов.

ИЗ  ИСТОРИИ  ЭТНОНИМОВ

Этноним — это название рода, племени, народности, на  дни. Он образован из двух слов: этнос — народ и ном — имя. В любом этнониме содержится некая характеристика народа, но не всегда она бывает справедливой, верной. Это зависит от того, кем дано это название, или же от того, является ли этноним самоназванием или прозвищем.

В самоназваниях, в истинных этнонимах содержится информация о самом народе. Это представление возникает не просто от самого названия, не произвольно, а на основе непосредственного знакомства с представителями этого эт­носа, с историей народа. Реальный этнос любого народа определяется рядом признаков, как, например, языком, обычаями, обрядами и верованиями, образом жизни, куль­турой и т. д. Но не всегда название народа, его этноним правильно отражает реальный этнос, с другой стороны, в определении этноса не все из перечисленных его признаков играют существенную роль. Иными словами — одни и те же признаки данного этноса могут встречаться в совсем неродственных этносах. Главным признаком этноса счи­тается язык. Но классификация этносов только на лингвистической основе также не всегда может быть решающим критерием. Не будем говорить о разных народах, говоря­щих либо на английском, либо на испанском, французском, португальском языках, тут картина ясна любому. Возьмем немцев и австрийцев, говорящих на одном и том же языке, которые отличаются друг от друга в основном лишь по самоопределению этих самих народов. Встречаются и обратные случаи. Норвежцы говорят на двух языках, но не составляют двух различных этносов, а остаются единым на­родом. Иногда же у различных народов, резко отличающих­ся по языку, имеется много общих признаков в образе жизни, даже и в культуре. Например, это видно у таджи­ков, узбеков и у некоторых других народов Средней Азии, у которых эти общие признаки возникли на основе геогра­фических факторов. Кроме того, обычаи, обряды, верова­ния, образ жизни не всегда бывают одинаковыми даже у одного народа. Например, формы одежды, жилища, обря­ды, образ жизни русских поморов довольно резко отличаю­тся от таковых, скажем, у донских казаков, имеются и язы­ковые отличия между ними. Образ жизни дворян, русской аристократии, их обычаи, одежда резко отличались от та­ковых у рабочих на демидовских заводах, от крестьян, от разночинцев. Кроме того, эта аристократия даже пренеб­регала и русским языком. Но несмотря на все это, эти группы не составляли отдельных этносов.

Были времена, когда племена и роды не имели своего имени. Когда они жили изолированно, не знали других, от­личных от себя людей, то и не нуждались в этнониме. Наз­вание, как настоятельная необходимость, возникает при встрече с неизвестными людьми. Уже на заре человечества, когда еще не было классов, родовой строй знал деление людей на «своих» — сородичей, соплеменников, и на «чу­жих». В основном этот «чужой» был его конкурентом, «врагом» (В. А. Белявский. Этнос в древнем мире.— В сб.: Доклады "отделений и комиссий..., с. 19). Если между «чужими» устанавливались миролюбивые контакты, они становились «друзьями». Как отмечают специалисты, пер­вые этнонимы обычно возникали от таких определений — «чужой», «враг», «друг» и т. д.

В той же глубокой древности, наряду с такими опреде­лениями, возникает этноним от слова «человек» и от его производных. Еще тогда при встрече незнакомых людей или отдельного человека у него спрашивали «кто он такой?». Обычно, не понимая языка, этот другой человек говорил, что он «человек», а не зверь, и услышанное это непонятное слово принималось как имя этого человека, как этноним этого народа.

Такие этнонимы, как «тюрк», «ары» (ныне — удмурты), «ненцы», «эскимосы», «нивхи», «дойч» и др., ведут свое происхождение от этого слова «человек», «люди», «настоя­щие люди» (В. А. Н и к о н о в. Этнонимия.— В см.: Этнони­мы. М., 1970, с. 15—17). Можно привести еще один, довольно новый пример образования этнонима на этой основе. В ходе «освоения» Нового Света исчезли многие индейские племена. В конце XIX века «белые» в Калифорнии около одной бойни натолкнулись на одного индейца, загнанного туда голодом. Он оказался могиканом одного индейского племени, истребленного колонистами. Когда у него спро­сили: «кто он?», тот, не понимая языка «белых», назвал се­бя «Иши», что в языке его племени означало «человек» (сравни: кеше). Известный этнограф Т. Кребер, посвятив-Й1ий свою жизнь изучению культуры индейцев, в дальней­шем установил, что этот индеец rio своему происхождению и языку относился к племени яна (Т. Кребер. Иши в двух мирах. Биография последнего представителя индей­ского племени яна. М., 1970) .

Ряд этнонимов по своему происхождению связан с внешними признаками людей, формой их одежды и т. д. «Черные клобуки», известные нам по истории Киевской Ру­си, это дословный перевод тюркского словосочетания «кара калпаки»,— по их обычаю носить черный головной убор. Племена, живущие на отдельных островах Океании, полу­чили свое название от европейцев. «Папуасы» означает «люди с кудрявыми волосами». «Эфиопы» в переводе озна­чает «люди с опаленным лицом».

Этнонимы образовались от различных основу от вида занятий, места обитания, свойств характера, родовых знаков и т. д. Так, индейцы бхилы получили свое название от слова «лучники», племя тактачи в Турции от рода их занятий — изготовления досок, «скифы» озна­чает род занятий — скотоводство, «дреговичи»— люди леса, племя народов Калимантана нгаджу — люди гор... Негров в Калахари (Африка) называют бушменами от английского «кустарные люди», «люди, живущие среди кустарников». Индейцы «ацтеки» получили свое название от ритуальных божеств, фигур змей, накрашенных в белый цвет, в языке которых ак означает «белый», цилан — «змея», из индей­ского акцилан европейцы произвели «ацтек». Имеются эт­нонимы, происходящие от имени предводителей народов, от названий местностей и т. д.

Бывают этнонимы и идеологического происхождения, в которых выражено оценочное отношение. Так, племена островов Новой Гвинеи получили от европейских миссионеров названия «намау», что означает «глупые», поскольку, они не захотели принять христианство, что в глазах миссионеров, считавших христианство высшим благом, каза­лось, без сомнения, «глупостью» и т. д.

Тюрков (кипчаков) в Киевской Руси называли «полов­цами», «торками», а другие, особенно на Западе, знали "их как «куманов», а восточные соседи именовали их «кипча­ками» и т. д. В истории встречаются случаи рассмотрения одного народа как два этноса, например, грузинов как «грузинов» и как «георгиев».

КАК   НАЗЫВАЮТ  СЕБЯ   СОВРЕМЕННЫЕ ТАТАРЫ

Страна булгар называлась Волжской Булгарией. Под этим именем страна и его народ были известны не только на Руси, но и на далеком Востоке, в южных странах, в Ев­ропе. Несмотря на то, что их сейчас называют татарами, многие народы и поныне знают их не как татар, а под дру­гими именами, например, удмурты, их соседи, и сейчас на­зывают их «бигерями»—т. е. булгарами, а казахи «нугаями» или же северными кипчаками.

Арабский путешественник Ибн Фадлан, посетивший в 922 году Волжскую Булгарию, пишет, что здесь жили поэ­ты, ученые, которые к своим именам прибавляли, как фа­милию, название своей страны — Булгари. По свидетельст­ву Ибн Фадлана и других восточных путешественников, здесь работали еще в те времена историки Якуб ибн Ногман аль-Булгари, Ахмед аль-Булгари, философ Хамид ибн Харис аль-Булгари и др. До нас дошел памятник литера­туры периода Волжской Булгарии «Нахдж аль-фарадис» (написан в 1357 г.) Махмуда ибн Гали Булгари. Автором исторического сочинения «Таварихи Булгария» (История Волжской Булгарии), написанной в XVIII веке, был также Хисаметдин Муслими аль-Булгари. Поэт той же эпохи Мавля Кули имел псевдоним Булгари.

В XIX веке, когда в Казани получило широкое разви­тие печатание татарских книг, один за другим появляю­тся сочинения татарских авторов, многие из которых на­зывают себя Булгари. Такое явление продолжается и в начале XX века. В этот период начинают издаваться учеб­ники, словари, азбуки родного языка, которые уже назы­ваются сочинениями по «тюркскому» языку, хотя наряду с этим встречаем и употребление названия «татарского языка». Дело в том, что авторы свои работы, адресованные к русскому читателю, так называемые самоучители, слова­ри родного языка, вынуждены именовать «татарскими» по­тому, что русские к тому времени уже забыли названия «булгары», знали их уже как «татар». Видный татарский просветитель второй половины XIX века Каюм Насыри свои учебники по родному языку также называет «татар­скими» именно исходя из такого положения, а в своих исто­рических, этнографических, археологических трудах гово­рит, что «татары» являются прямыми потомками булгар, и свое происхождение по родословию своих предков выво­дит из булгар.

Вынужденные считаться с распространенным среди рус­ских названием «татары», многие авторы помимо своей воли применяли это название в своих работах, отмечая при этом, что это название не соответствует их самоназванию, их происхождению.

У булгар существовал неписаный закон — знать изустно своих предков, родословную до девятого поколения. Многие семьи вели и письменно такую родословную, передаваемую из поколения в поколение. Эти родословные, составлявшие­ся систематически, показывают непосредственную связь современных татар с булгарами. «Названием «булгар», «булгари», «булгарлык» пользовались с XII по XIX век (мы бы сказали: с VIII—IX веков.—А. К.)—сотни старотатар­ских авторов, что можно было бы доказать на основе де­сятка апробированных документов» — родословий, которые яснее ясного говорят об осознанном понимании народом своего происхождения и самоназвания (М. А. Усманов. Татарские исторические источники XVII—XVIII вв. Казань, 1972, с. 139—140).

БОЛГАРЫ, БАЛКАРЫ, БУЛГАРЫ

Осталась ли какая-то часть болгар на местах прежнего обитания? Не являются ли бал­кары и другие народы Северного Кавказа также потомка­ми древних болгар?

Историки и языковеды долгие годы вели спор о языке и происхождении древних болгар. Оставим этот вопрос специалистам и перейдем к ответу на поставленный вопрос. Вспомним, Великая Болгария распалась в VII—VIII веках и часть болгар переселилась на Дунай и Волгу. Часть бол­гар оказалась и в Малой Азии, арабских странах, где они слились с другими народами, не образовав своего государ­ственного объединения.

Другая часть болгар Великой Болгарии осталась на прежних местах, но передвинулась под натиском других народов, в том числе и кабардинцев, глубже в горы Се­верного Кавказа. История не знает случая, чтобы большие народы целиком, всем населением покинули обжитые места, в которых они жили сотни лет, вросли корнями. Чтобы не быть голословными, сошлемся на свидетельства древних авторов и на исследования ученых прошлого и настояще­го. Венецианский купец Барбаро, который более 15 лет {1436—1452 гг.) жил в Тане, в устье Дона, оставил цен­ные сведения об остатках болгар в этих районах (Барба­ро и Контарини о России. Л., 1971, с. 5—96). О происхож­дении балкар и карачаевцев от древних булгар говорят путешественники и историки, побывавшие в этих краях в разные времена (Адыги, балкары и карачаевцы в известиях авторов XIII—XIX вв. Нальчик, 1974, 635 с.).